Виктор Петрович Астафьев

Виктор Астафьев с родителями, 1931 год.

«Я всё-таки склоняюсь к мысли, что литератором, как и музыкантом, рождаются. Писать я начал поздновато, в 28 лет. Но способность к сочинительству обнаружилась чрезвычайно рано, в четыре-пять лет. За этот талант бабушка Катерина Петровна звала меня «хлопушей», что по-сибирски означает «вруша». Признаюсь: всякий раз происходил настоящий спектакль, когда я с упоением  врал вернувшись из леса или с пашни. Аплодисментов, конечно, не было, но случалось, за враньё просто-напросто пороли. Уверен, не было бы войны, на дюжину лет раньше начал бы писать. И стал бы совершенно иным литератором» (Карапетян Г. «Верность своей земле», интервью с В.П. Астафьевым, газета «Красноярский рабочий» 29 апреля 1984 года).

Маленький Витя Астафьев приобщается к рыбалке. «…в пруду около мельницы всегда водилось много рыбы. Я там пятилетним мальчишкой добыл своего первого хариуса, и с тех пор погиб, как человек, стал рыбаком на всю жизнь» (Кавин Н., интервью 23.01.1996 года «Мне повезло в жизни с учителями» альманах «День и ночь», Красноярск, 2002, № 7-8, стр.17).

«В дырявых обутчонках, когда и вовсе босиком, сразу после ледохода, обжигаясь подошвами об ледяную стынь, бывало, и между нагромождённых льдин сидел возле закинутой удочки или животника и ждал удачи. Бывало, бабушка найдёт меня, поджавшего ноги под зад, чтоб теплее было, посиневшего, дрожащего, с примёрзшей к нижней губе белой соплей, и запричитает: “Да тошно мне, тошнёхонько! Погибат, околеват на берегу и погибнет, околеет, видно. Озевали ребенка, изурочили…” – и силой меня домой тянет, продолжая высказываться в том духе, что пропащий я человек, что ничего путного, то есть настоящего хозяина из меня не получится, буду я вечным пролетарьей и бродягой скитаться по свету с удочкой и ружьём, добывая ненадёжное пропитание» ( Астафьев В.П. «Вечно живи, речка Виви», Собрание сочинений в 15 томах, том 12).